Вход

 ОНА:
Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское,
Что мне сейчас дано,
Истратится и станет все равно —
Уснуть, проснуться, или не проснуться.
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся.

ОН:
Когда мне будет восемьдесят пять,
По дому буду твои тапочки искать,
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех, что для меня связала ты.
А утром, просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему,
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять,
И, взявшись за руки по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять

(с) из Одк

Регулируемый пешеходный переход. Люди стоят, ждут зеленого человечка на светофоре. На той стороне дороги тоже народ. Наконец светофор запищал, и пешеходы стали неспешно переходить улицу. Вдруг, откуда ни возьмись, на перекресток выскакивает белый «мерин», и бешено сигналя, с противным скрипом тормозов, останавливается в каких то нескольких сантиметрах от мелкого пацана, идущего по «зебре». За рулем «мерседеса» виднеется очаровательная, белокурая, но бестолковая головка водителя. Она что-то кричит в раскрытое окно, возможно матом. Почему-то никто не захотел скандалить, хотя было и так понятно, что блонда нарушает и к тому – же хамит. Один только мелкий пацан не растерялся. Выхватив из сумки пакет со сметаной, он что есть силы, запустил в лобовое стекло машины. Внушительная часть брызг от разлетевшегося в клочья пакета попали в высунувшуюся в окно физиономию блондинки. Пацан, под громкие аплодисменты благодарных пешеходов, благополучно слинял, а перепачканная, и разом заткнувшаяся водительница, стала усердно отплевываться и тереть платочком глаза. А белый цвет ей так был к лицу.

(с) из инета

 Мы – поколение, которое устало от Google Maps.

Спутниковые карты, путеводители от журнала «Афиша», National Geographic по телику – все это лишило нас навсегда радости открытий. Весь мир открыт до нас, и нам остается только смотреть на него в YouTube’е.

Египет для нас – не древнее царство, занесенное песком и полное тайн, а место, где можно сгорать на пляже и жрать all inclusive. Сибирь – не непроходимая дикая тайга, а панельки Новосиба, дачи у Байкала и ЦБК, алюминиевые заводы Красноярска. Мы все про все знаем, мы все повидали, не отрывая задницы от стула. Нам скучно.

Мы хотели бы быть романтиками, но это глупо и не окупается. В наше время Дон Кихота отправили бы к психоаналитику, Колумб проспал бы Америку в креслах бизнес-класса, Марко Поло скурился бы на Гоа. Дурацкое время. Нет места для великих открытий, нет дел для великих людей.

И как жить в таком мире? Что покорять в нем, что исследовать? Что с ним вообще делать, кроме как откачивать из него нефть и газ, переводить его на дрова и на сплавы?

(с) Дмитрий Глуховский

www.utro.ru/articles/2012/11/09/1082794.shtml

4-й абзац.

если кто-то что-то непонятное заметил — прошу сделать скриншот и выложить сюда (у меня нет возможности)